— «Бьютифул» — ваш первый фильм с линейным сюжетом и одним главным героем вместо десяти. Почему вы так резко сменили формат?
— Мне ужасно хотелось попробовать наконец-то сделать нормальный фильм, без жульничества и игр со зрителем. Один и тот же фокус быстро надоедает — после трех фильмов, сделанных по принципу пазла, я хотел, чтоб «Бьютифул» был максимально честным. Один город, одна точка зрения, одна история, снятая на моем родном языке, — все в открытую, за сложной сюжетной структурой не спрячешься. Хотя там тоже много разных параллельных линий. Смотрите: Ушбаль беден, ему надо как-то прокормить двоих детей, у него проблемы с законом, его бывшая жена мало того что страдает биполярным расстройством, так еще и спит с его братом. Вдобавок ко всему он умирает от рака.
— То есть если раньше проблемы как-то распределялись между разными героями, теперь все свалилось на одного.
— Можно и так сказать. Но он не унывает. В этом фильме, как и во всех предыдущих, мне хотелось попробовать поэкспериментировать с человеческой природой. Что будет, если кто-то узнает, что ему осталось жить 75 дней? Фильм вырос из того, что я пытался ответить себе на этот вопрос. Мысль о смерти, о том, как это происходит, что это значит, что будет после нее, всегда казалась мне увлекательной. В детстве я читал Гессе, Сартра и Камю, и именно они дали мне понять, что всему когда-то приходит конец. И я рад, что мне удалось перенести свои размышления на экран.
— Во всех интервью вы говорите, что «Бьютифул» — ваша первая настоящая трагедия. Но и «Сука-любовь», и «21 грамм», и «Вавилон» тоже были про то, что в жизни случаются, так скажем, неприятности.
— Да, я знаю, их еще называют трилогией смерти, но это странно — они же на самом деле мелодрамы! Но вообще, все эти жанры — условность. Я просто впускаю зрителя в жизнь других людей. Если бы мне предложили купить билет, чтобы два часа просто понаблюдать за чьей-то жизнью, я бы с радостью согласился. А насчет неприятностей — проблемы есть у всех. Все же говорят: «Жизнь — говно», «Всякое бывает»…
— …и другие мудрости, которые пишут на футболках.
— Именно! Знаете, мой отец говорил, что у таксистов и рабочих не бывает депрессии, это занятие для богачей — бедные не могут себе этого позволить, они принимают трудности как данность. Или, как вы сказали, как надписи на футболках. При этом чем серьезнее проблема, тем больше человек раскрывает душу. И ради того, чтобы это увидеть, стоит так мучить своих героев. Но мне понравилось делать что-то принципиально новое — у меня теперь масса прекрасных идей на будущее. Следующий мой фильм точно будет комедией. Или порно. Если найдется какая-нибудь подходящая симпатичная девица.
— Правда, что сценарий вы писали именно под Бардема?
— Да, и это, надо сказать, рискованная затея — писать сценарий под конкретного актера. Бардем — конфетка. Ну вы это и сами знаете. Он сильный мужчина с очень тонкой душевной организацией. Парень с улицы, но с душой поэта. Никто, кроме Хавьера, не смог бы сыграть Ушбаля. Если бы он отказался, мне бы, вероятно, пришлось покончить с собой, никто другой не обладает такой способностью к рефлексии. Знаете, как вообще появился «Бьютифул»? Я слушал в машине Концерт Равеля соль мажор для фортепиано с оркестром. Это великая вещь, послушайте обязательно — в нем есть какая-то особая сила, тонкая красота человеческого горя. Именно после этого я придумал Ушбаля — хорошего человека, нашедшего через страдания путь к вечности.
— Вообще, Ушбаль же страдает в основном от того, что он хороший человек, но не может делать что-то хорошее в силу обстоятельств.
— Помните, как в «Гамлете»: «Нет ничего ни хорошего, ни плохого; это размышление делает все таковым». Есть суть вещей. И когда Ушбаль смиряется с неизбежностью смерти, когда он понимает, что есть что-то гораздо большее, чем жизнь, — он начинает эту суть видеть. Вот представьте — к вам приходит кто-то и говорит: «Я покажу тебе последний день твоей жизни». И показывает. Понимаете, какое это счастье — знать, чем кончится ваша жизнь? Что вы будете делать, обладая таким знанием? Переосмыслите свою жизнь с философской точки зрения? Станете добрее? Вот что вы будете делать?
— Застрелюсь.
— Нет! Зачем же? Это прекрасная возможность полностью переосмыслить свою жизнь, свои поступки. Начать приносить людям добро. Стать терпимее к окружающим. Беда в том, что нам кажется, мы бессмертны, а это не так. Поэтому философы и святые живут так спокойно и хорошо — они научились смотреть на вещи исходя из того, что смерть неизбежна. И путь к счастью — он в понимании: когда-нибудь мы уйдем в вечность, и по сравнению с этим ежедневные проблемы так незначительны, что не стоит из-за них расстраиваться. Поэтому мне хотелось в «Бьютифул» подойти к персонажу так близко, насколько это вообще возможно. Самый интимный момент в жизни — это смерть. Все мы так или иначе умираем в одиночестве. А я хотел быть рядом с Ушбалем в этот момент.
— То есть вам интересна природа смерти?
— Да, но фильм скорее о жизни. О том, как она выглядит, если смотреть на нее из могилы.
— Довольно неутешительный ракурс.
— Жизнь вообще довольно неутешительная штука. Мы знаем, что умрем, уже в тот день, когда родились, но почему-то предпочитаем про это забыть. А смерть же — совершенно гениальное изобретение. Представьте, каким противным был бы мир, если бы все жили вечно. Это же ужас. Нет, я люблю жизнь, и когда умирают близкие, мне очень тяжело. Но в этот промежуток — от рождения до смерти — мы должны пройти свой путь и найти ответ на вопрос, зачем мы вообще жили. Помните, с чего начинается фильм?
— С истории про то, что совы перед смертью выплевывают комок шерсти?
— Да. Мне про это рассказала дочка, и это правда. По-моему, очень красивая метафора — они же таким образом очищают себя. Мне кажется, люди чересчур озабочены вопросом, как им жить, и мало думают о том, как умрут. А на самом деле, когда у людей есть возможность подготовиться к смерти, это им только на пользу. Должно быть время, чтобы подготовиться. Хотя бы пара недель. Поэтому ешьте, пейте и веселитесь, но помните, что завтра вы, возможно, умрете.